Современный театральный зритель предъявляет театру разные претензии: от необходимости более современных, необычных и жизнерадостных постановок до возвращения к классическим литературным источникам. И если «современность», «необычность» и «жизнерадостность» — понятия довольно субъективные, то запрос на классику всегда довольно одинаков — реконструкция эпохи, в которой разворачивается действие, то есть, говоря на театральном сленге, «костюмная драма».
Трепетное и почтительное отношение к русской классике, возврат к классическим истокам у публики складывается отчасти из-за желания духовного роста и просвещения, которые предполагается получить именно из текстов писателей прошлого, и отчасти из-за неприятия пьес современных драматургов, наполненных злободневными темами. Иронично, но именно об этом и писал Иван Тургенев, о борьбе старого и нового мировосприятия. Кроме того, имя самого Тургенева связано с переворотом в области драматургии XIX века. Тургенев был остросоциальным драматургом, который ввел в употребление такие понятия, как «эмансипе», «нигилист», «космополит».
Понятие классики равно понятию новаторства, открытия, это выход за рамки устаревших традиций. А новаторство никогда не имело ничего общего с тем, что сохраняло бы духовные и нравственные скрепы. Классики становятся Классиками, потому что вершили историю, разрушая эти самые скрепы. Именно этим, а не «вечными неустаревающими темами» авторы и заслужили высокий статус и увековечили свои имена. Александр Пушкин первый в истории русской драмы разломал каноны классической пьесы («Борис Годунов» разрушил правило триединства: места, времени и действия). Да, сам Пушкин — драматургический революционер, первооткрыватель, борец со старой формой театральности.
Возвращаясь к вышеупомянутому Ивану Тургеневу: ни о ком столько не спорили, как об этом авторе. Молодежь обожала драматурга, понимающего новый пришедший мир, их мир, а театральные критики и завсегдатаи придворных театров открыто высказывали свое презрение автору, называя его «кровавыми рубцами на теле искусства». Что-то напоминает, не правда ли? Константин Стешик, Андрей Иванов, Артем Новиченков, Мария Огнева, Анастасия Букреева, Екатерина Августеняк с их острыми темами, написанными зачастую совсем не литературным и ненормативным языком текстами — все это Тургеневы и Пушкины нашего времени.
Из точки существования в XXI веке не очень верится в литературного бунтаря Тургенева. Тем не менее, «Месяц в деревне», например, едва ли не первая феминистическая пьеса своего времени. Наталья Петровна и Верочка — первые две полнозначные героини в русской драме из современной действительности. Впервые в истории русской драмы решительно действуют женщины-героини, а не мужчины. Все это продолжит и Островский, и Чехов, а сегодня и вовсе никого не удивишь главной героиней или несколькими главными героями в одном художественном произведении. Даже «Мстители» от Marvel с глобальной точки зрения — наследники драматургической революции Тургенева.
Тургенев — профеминист и новатор своего времени, и теперь, перечитывая «Месяц в деревне», уже невозможно будет «развидеть» — как сейчас модно говорить — этот факт. Абаканцам, чтобы убедиться в справедливости этих слов, достаточно сходить на обновленный спектакль Станислава Васильева в Русский академический театр драмы имени М.Ю. Лермонтова. Спектакль был поставлен в 2018 году. Даже если вы ходили на самую первую постановку и хорошо помните спектакль, обновленная его версия раскроет вам в полной мере гений Тургенева.
Спектакль — не музейный артефакт, потому каждое его представление на сцене — это другой спектакль, на которое влияет настроение артистов, энергетика зрительного зала и много других не заметных в повседневной жизни факторов. От перемены мест слагаемых сумма не меняется, а от перемены артистов ролями — очень даже. А в данном случае, спектакль меняют еще и новые корректировки технического и материального плана — новое сценическое пространство (спектакль был перенесен с Большой сцены на Новую), в прежнем актерском исполнении остались две главные героини (их играют Валентина Прокопенко и Кристина Злотникова) и еще несколько персонажей.
Игорь Герман, исполнявший в старой версии спектакля роль немца Шаафа, сегодня играет помещика Ислаева (эту роль исполнял заслуженный артист Хакасии Фарит Загидулин). А Андрей Андреев, в свою очередь, играет новую для себя роль Шаафа. Эти два нововведения принципиально меняют атмосферу спектакля. Ислаев в исполнении Германа становится ревнивым мужем, прекрасно отдающим себе отчет о происходящем в его доме. В его реакциях считывается тираническое поведение, от которого вполне могла чувствовать себя как «в душных комнатах» Наталья Петровна. От этого спектакль приобретает некую ясность, устанавливается причинно-следственная связь между событиями, разворачивающимися по ходу пьесы. Андрей Андреев наполняет своего Шаафа детской непосредственностью и комичностью, которую принято приписывать всем иностранцам, чуждым местного менталитета.
Главную мужскую роль Беляева в новой версии исполняют два артиста: Александр Минин и Роман Кремзуков, и в обоих случаях также получаются разные спектакли. Похожие друг на друга, но все-таки разные. Александр Минин делает Беляева инфантильным человеком, физически не готовым ко взрослой жизни. Его жизненный опыт не помогает ему понять ни метафоры, исходящие от его конкурента Ракитина (Денис Энгель), ни намеков поклонниц — Верочки (Кристина Злотникова) и Натальи Петровны (Валентина Прокопенко). Он остается не жизнеспособным в социуме персонажем и вынужден уехать, потому что не прижился среди этих людей, словно инородное тело.
Беляев в исполнении Романа Кремзукова — это тот же инфантил, но уже другого типа. Для него все происходящее — игра. Беляев-Кремзуков впадает в самовольное непонимание ситуации, и продолжается это до тех пор, пока не становится слишком поздно отвечать за свои поступки. Его побег из семьи Ислаевых — это не бегство от взросления (как в случае с артистом Мининым), а бегство от ответственности, которую это взросление принесло.
В пространстве новой сцены эффектнее, эмоционально заряженнее выглядят сцены с доктором Шпигельским (Александр Израэльсон) и Елизаветой Богдановной (заслуженная артистка РХ Ольга Изотова, Майя Энгель), Катериной (Елена Израэльсон) и Матвеем (Василий Власов).
Реновация «Месяца в деревне» в Русском театре — этот тот редкий случай, когда постановку удалось улучшить, а не ухудшить. Оказавшись на этом спектакле, вспомните о том, что Тургенев разрушил литературные и сценические каноны своего времени, а на спектакле, поставленном по современной драматургии, не стоит сразу судить новый театр за безнравственность. Возможно, вы присутствуете при историческом переходе на новый виток развития русского театра.
Мария БЕКК
Фото из архива театра
АБАКАН 24
