Минусинский писатель, актёр, режиссёр Игорь Герман по-своему решает задачу художественного слова дня сегодняшнего. Яркий дебютант реалистической школы, он без метафор умеет разобраться в руинах перестройки массового сознания, понять, откуда дует ветер, и как с этим быть отдельно взятой личности. Последнее представляется совершенно невероятным, но книга «Премьера» — тот самый случай, когда художественная литература даёт силы для жизни в её диалектической полноте, не шарахаясь от тёмных и отвратительных сторон души и не придавая им гротескных и гипертрофированных форм. Жизнь, как она есть, узнаваемая, непредсказуемая и бесконечно прекрасная. Продолжая традиции русской классической литературы, автор самобытно исследует национальный характер в реалиях новейшего времени.
Герои двадцати рассказов и двух повестей — учителя, врачи, музыканты, артисты, деятели культуры — наши современники, жители провинциального городка.
Родная Игорю Герману тема театра не только выведена на обложку. Театр предстаёт зеркалом повседневности и одновременно испытательным полигоном. Подборка рассказов симметрично прошита театральной трилогией с единым составом персонажей. Сама архитектоника сборника разворачивается по законам драматургии. После «читки пьесы» читателю как бы даётся возможность познакомиться со «своеобразием» материала. В середине подборки мы снова попадаем в театр, чтобы оттуда вновь отправиться на полевые наблюдения. После объявления премьеры начнётся первый акт — безотрадная драма повести «Братья Шуть». В финале второго акта (повесть «Отец») хочется хлопать стоя. Из театра зрители (читатели) и актёры возвращаются домой, в свои семьи. Здесь начинается самое сложное и интересное — обдумывание (перепрочтение), спуск в лабиринты творческого замысла, неожиданные открытия. Но обо всём по порядку.
Название первого рассказа театральной трилогии, «Приглашение к безумию», недвусмысленно вызывает тень романа Владимира Набокова. Приглашённый в такую провинциальную глубинку из Москвы молодой режиссёр Болотов с дьявольской обходительностью готовит к постановке продукт «молодой современной драматургии». Поток сквернословия по тексту пьесы будет произноситься актёрами только на репетициях, а во время спектакля фантомно проговариваться в голове, чтобы зрители наверняка смогли прочувствовать пафос детища драматурга. Возникшая ситуация неожиданно сдувает с актёров интеллигентную оболочку, оказавшуюся для них самих удивительно хлипкой. Время других ценностей, других отношений, других пьес. (…) Время других людей — лейтмотив книги — будет кочевать из рассказа в рассказ, поворачиваясь так и этак. Как и дилемма о сути искусства. Стоит ли разделять сцену и жизнь? Что же такое современная пьеса, в чём её философия? Читатель удивится вместе с актёрами: так вот вы какие, Ромео и Джульетта с мобильниками! Это — любовь?!
«Театральная история», второй рассказ трилогии, с юмором расскажет о «маленькой слабости» актёра Гутина и не только его одного. Каскад лестных записей в книге зрительских отзывов оказался написан одной рукой. «Справедливое возмездие» актёра Гутина коллеге Херсонову, хитроумно прокладывая путь через бутылку, находит выход самый неожиданный. Мучительная творческая неудовлетворённость под влиянием алкоголя вылилась в разговор по душам, и Гутин вдруг остро почувствовал в (Херсонове) товарища по искусству, а, значит, товарища по несчастью. Такого же ранимого. Такого же избитого.
Молодой артист, дебютант Колпаков примет в «Премьере», заключительном рассказе трилогии, боевое крещение. Инициированная коллегой Херсоновым попойка с «убедительным» поводом даст возможность насмеяться до слёз и эту возможность читателю лучше использовать, потому что нижеследующее по тексту, в том числе и за пределами рассказа, смешным уже не будет. У него было полное ощущение, что он столкнулся с чем-то непробиваемым и тяжёлым, которое когда-нибудь, при других обстоятельствах непременно раздавит и его так же, как раздавило многих его товарищей. Андрею Колпакову повезло: на следующее утро, перед дневным спектаклем, актёр Тявринин, не принимавший участия в «театральной традиции», скажет всё, что думает по этому поводу.
Запомни, Андрюша, раз и навсегда: в театре существует только одна традиция — хорошо работать. Всё остальное — повод для пьянки. (…) Тот театр, который ты наблюдал вчера, он действительно существует. (…) Но есть ещё и другой театр. (…) Такой театр находится и в тебе. Поищи его. Театр — это то, во что каждый из нас превращает свой Божий дар. (…) Скажу тебе правду: меня очень трудно сбить со своих позиций, но и я, наслушавшись подобных разговоров, потом долго не могу прийти в себя. Мне нужно какое-то время, чтобы восстановить силы и зарубцевать язвы, которые разъел в моей душе чужой чёрный скептицизм. Творческая душа очень ранима. Оберегай её от влияния разочарованных людей. Помочь им ты уже ничем не сможешь: творчество — это плавание в одиночку… Постарайся помочь хотя бы самому себе. (…) Человек должен служить какому-то делу. Я выбрал своё и не жду за это от судьбы награды и благодарности. Напротив, я даже сам благодарен судьбе за то, что имею счастливую возможность служить своему делу… Подумай. Разберись в себе. Может быть, это и твой путь.
Наставник понимает, что редкий человек отважится противопоставить себя большинству. Речь Тявринина о главных вещах, изложенная без патетики и дидактики, без кликушества и проклятий «заедающей» среде, воспринимается как откровение. Безусловно, ради этих слов и был написан рассказ. Ради этих слов книгу стоит прочесть и она уже не забудется. Говоря языком религиозным, ради спасения души.
Новое время — новые реалии. Продолжая чеховскую традицию, Игорь Герман пишет свои рассказы-открытия. Школьный инцидент о пресечении распространения порнографии среди четвероклассников под натиском юридически подкованной мамаши претерпевает инверсию самую парадоксальную. Под предлогом защиты прав личного пространства и собственности ребёнка школьной системой цинично унижена учительница, которой год осталось до пенсии. Морально раздавлен человек, чётко, в отличие от амбициозной родительницы, разделяющий добро и зло, способный принимать по обстоятельствам оперативные решения («Урок гражданского права»). Другая «мать» («Кукольное сердце»), потеряв всякие ориентиры, но заливаясь слезами, за пачку валюты продаёт малолетнюю дочь на поругание.
В настояще(м) предательств(е) своего таланта обвинит преподаватель музыкально одарённую Наташу Костицину («Ах, музыка, музыка…»), которая с первого класса под патронажем мамы развивает свои способности. С пятого класса честолюбивая Наташа осознанно стремится вырваться из опостылевшей бедности. Учитель даже в мыслях не допускает, что не музыка для девочки цель. Музыка оказалась средством и привела девушку через замужество прямиком в бутик элитного белья — подарок состоятельного жениха к свадьбе.
Я — хозяйка! Хозяйка, мама, хозяйка. Ты могла себе такое представить, подметая эти грязные, заплёванные подъезды?.. Порадуйся за меня, мама… (…) я стану обеспеченным человеком: не только хозяйкой магазина, но и хозяйкой своей судьбы…
Многоточия, а не восклицательные знаки, в восторгах прелестной невесты оставляют открытым вопрос, сможет ли Наташа стать хозяйкой своей судьбы, став хозяйкой магазина? Возможно, когда-нибудь Наташа тоже сделает неожиданное открытие. Ах, музыка, музыка!..
Публицистический рассказ-манифест отца, казалось бы, о причинах отсутствия друзей у пятнадцатилетней дочери («Почему у моей дочери нет друзей? (Размышление 2009)») открыто выражает позицию, под которой подпишется любой человек, если ему не безразличен моральный облик общества, как минимум, за окнами квартиры. Отец и дочь не могут оторваться от экрана, поражённые омерзительным зрелищем. Наглядная картинка, как запах, как звук, минуя разум, напрямую проникает в подсознание зрителей СМИ, ошарашивая, разрушает личность, которая, не имея действенных механизмов защиты от агрессивной среды, вынуждена приспосабливаться к навязанным «нормам». И вот уже повсюду, на улицах, в общественном транспорте и даже в учебных заведениях, на правах разговорных штампов звучит матерщина. Из махровых цветочков завязываются ядовитые ягодки…
Героем мифа Древней Греции, почти Прометеем, предстаёт гражданин Брусникин из рассказа «Фигурант». Вспять личному благоденствию гражданин Брусникин радеет за состояние дорог любимого города. Не менее легендарны жители, не поленившиеся выдвинуть и поддержать его кандидатуру на звание «Человека года».
Пятую часть сборника автор отдаёт ироничным и просто забавным историям о взаимоотношениях мужчины и женщины («Единое мнение», «Романтики», «Свет мой, зеркальце…», «Знакомство», «Реакция Вассермана»), мистической новелле («Невероятный случай»), сатирической зарисовке о футбольном фанате и его не менее фанатичной маме («Заботливый сын»). Читателю будет, где перевести дух.
Рассказ «Самый страшный случай» — единственный, выходящий за временные рамки постсоветского пространства. Однако именно он связывает Россию былую и настоящую, обращает к героическому прошлому, поскольку внук, которому дедушка рассказывает самый страшный для него случай на войне, давно вырос. Этот внук запросто может оказаться повествователем книги. Что может быть самым страшным? Зов родной крови заглушил разум, оказался сильнее страха смерти, и не только смерти. Мне было скверно до полнейшего равнодушия к собственной судьбе. Я ничего не хотел понимать. Желание увидеть родителей, возможно, перед смертью в бою, настолько сильно, что молодой солдат решил рискнуть не только жизнью, но даже честью — в случае опоздания к отправке эшелона его ждёт трибунал.
Где подспудно, где прямым текстом Игорь Герман проводит библейскую тему отца и сына, наставника и ученика — главную, генеральную линию книги.
Тридцатишестилетний учитель Латышев («Работа над ошибками») ненароком обидит бездомного щенка, доверчивый взгляд которого поразительно напомина(л) взгляд ребёнка. Щенок появился, чтобы исчезнуть, но при этом окончательно растормошить сердечную тайну учителя, давно уставшего не только от своей работы. Он проигрывал самому себе, и окончательное поражение духа было только вопросом времени. Автор даёт возможность герою после проверки работы над ошибками своих учеников совершить поступок — поехать в другой город для знакомства с шестилетним сыном. Неизвестно, как сложится дальнейшая судьба, появится ли у Латышева семья, возникнет ли интерес к жизни, но с сыном он, наконец, решился встретиться.
А семилетний Дима («Попутчик») всякий раз сам идёт к папе через ночной город, стараясь по темноте заручиться попутчиком. Родители мальчика разошлись. Мама, которой двадцать шесть лет, пьёт и плачет, не находя в себе силы преодолеть проклятую слабость. Отец с новой семьёй живёт в стеснённых условиях и, спасибо, на ночь даёт сынишке приют. А он, такой маленький, всё понимает и совсем не по-детски жалеет мать: «Она хорошая. Это всё её друзья».
Игорь Герман даёт шанс своим героям увидеть пустоту ни к чему не обязывающего прожития времени жизни. Мужчина, живущий, как ему удобно. Мечта женщины о «настоящей» семье и долгожданных детях. Именно мечта, потому что женщина готова покорно следовать воле мужчины. Но случается чудо. Неродившийся ребёнок, во сне назвавший главного героя папой, ждёт решения своей судьбы. Ну, это ведь ещё не ребёнок. И вообще пока не человек. Совесть мужчины в таких щепетильных случаях чиста. Почти чиста. Тем более, успокаивает себя мужчина, стать отцом никогда не поздно. Герои рассказа «Пограничное состояние» символично лишены имён: только он и она, и неизбежное «ты меня любишь?»
Рассказ «Учитель» зеркально перекликается с содержанием рассказа «Кукольное сердце». Если в последнем у вполне адекватной матери выросла аномально бесчувственная дочь, то здесь непутёвый отец (тоже сын вполне благополучной матери) становится антиподом для своего ребёнка. Яблоко от яблони упадёт очень даже далеко. По этому поводу можно развивать немало теорий, но решающее слово в конечном итоге остаётся за автором, за его самобытным взглядом на проблему воспитания личности и основу стабильности общества.
Заключительные повести обобщают логику авторской мысли.
Мрачная, в духе Достоевского, повесть «Братья Шуть» безысходна. Безработица, безденежье, отсутствие надежд на лучшее завтра, лишние люди. Общество выживания, где само качество жизни уподобляется мясорубке души. Она перемалывает людей в неудачников, в отверженных, в мстителей. И для старшего брата Шуть, безработного учителя, правила вдруг открывшейся игры ход предлагают самый зловещий.
Повесть «Отец» контрастно светла и не менее убедительна простотой и вечностью сюжета. Социальная жизнь героев обустроена, завтрашний день, если их и волнует, то исключительно в плане душевного комфорта. Страница за страницей неторопливо посвящают в таинство возвращения сыну вынужденно блудного отца. Повествование глубоко психологично, характеры героев с их достоинствами и слабостями узнаваемы и понятны. Читательское сопереживание освящено библейской легендой. Отец и сын становятся читателю настолько родными и близкими, что в финале мы вместе с сыном едва не лишаемся чувств, увидев пустую больничную койку отца. Тема прощения и любви к ближнему, традиционная для русской литературы, звучит в повести симфонической музыкой.
Время других ценностей, других отношений, других пьес. (…) Время других людей. Других ли людей время? И да, и нет. Люди пытаются приспособиться, приходит понимание, что рассчитывать можно лишь на свои силы. Духовные силы. Если герои оказываются в стабильных экономических условиях, они успешно решают любые психологические проблемы. Если материальные основы жизнедеятельности в руинах — беда неизбежна. Но такой вывод лежит лишь на поверхности, авторская идея гораздо глубже. Повесть «Братья Шуть» иллюстрирует безотцовщину. Старший брат вынужденно занимает место отца для младшего, но во время социальных испытаний не только не может стать ему духовной опорой, но гибнет сам и губит его. Мать братьев — женщина во всех отношениях положительная, однако это ничего не меняет.
В «Уроке гражданского права» нет упоминания о том, что мальчик воспитывается в полной семье. Героиня «Кукольного сердца» — мать-одиночка. Похоже, такова и её мать. Наташа Костицина («Ах, музыка, музыка…») выросла без отца. Авторитарная женщина в роли отца (повесть «Отец») под пером Игоря Германа выглядит откровенно диковатой фигурой, но вполне правдоподобной фурией.
Идея полной семьи как гарантии полноценного общества актуальной будет всегда. В лихие времена вся тяжесть дления жизни естественным образом ложилась на женские плечи, как минимум, на пару поколений, и мир держался, не падал. Для счастливой семьи вопрос «кто главнее?» даже не поднимается, люди сами находят гармоничные пропорции. Равноправные отношения не только Эрих Фромм считает самыми совершенными. А для кого-то лишь дилемма «кто кого?» будет единственно азартной. Жизнь многолика и неистощима на эксперименты, и всё сложнее загнать общество в единые стандарты. Но дело художника — творить свою реальность, и Игорь Герман её творит. В его идеальном художественном мире царит патриархат. Если этого не происходит, случаются катаклизмы, которые и становятся предметом искусства.
И всё-таки в мире Игоря Германа побеждает добро. Не трезвый расчёт, не компромисс, а добро, которое без причин, которое только и позволяет человеку чувствовать себя человеком. Во все времена.
Автор: Ольга Немежикова -Красноярский писатель и литературный критик.
Ознакомиться с книгой И.Германа «Премьера» можно в Национальной библиотеке им. Доможакова. Читальный зал и абонемент.
А также в библиотеке СТД по ул. Щетинкина, 12.
Герман Игорь. Премьера: рассказы и повести. — Красноярск: ООО «Палитра», 2017. — 316 с. Тираж 150 экз.